еперь мы сообщим о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке. Здесь мы расскажем об их рождении.
Когда наступил день их рождения, девушка по имени Шкик родила их,
но старица не видела их в лицо, когда они были рождены. Мгновенно были
рождены два мальчика, названные Хун-Ахпу и Шбаланке. Здесь, в лесу,
появились они на свет. Потом внесли их в дом, но они не хотели спать.
- Ступай выбрось их! - сказала старица, - ибо поистине они кричат
слишком много. - Тогда (Хун-Бац и Хун-Чоуэн) вышли и положили их в
муравейник. Там они мирно спали. Тогда они вынули (новорожденных) из
муравейника и положили на чертополох. То, чего желали Хун-Бац и Хун-Чоуэн, это, чтобы (Хун-Ахпу и
Шбаланке) умерли в муравейнике или умерли на чертополохе. Они желали
этого из-за той ревности и зависти, которую Хун-Бац и Хун-Чоуэн
чувствовали к ним. Сначала они даже отказались принять своих младших братьев в дом;
они не хотели признавать их, и поэтому они были воспитаны в лесной
чаще. Хун-Бац и Хун-Чоуэн были великими музыкантами и певцами; они
выросли среди испытаний и нужды, и у них было много горя, но они стали
очень мудрыми. Они были флейтистами, певцами, художниками и резчиками
по камню, все это они знали, как делать. Они сознавали свое назначение, и они знали также, что они -
преемники своих родителей, тех, кто отправились в Шибальбу. Они знали,
что их отцы умерли там. Хун-Бац и Хун-Чоуэн были исполнены большого
знания, и в своих сердцах они знали все относительно рождения их двух
младших братьев. Тем не менее, будучи завистливыми, они не показывали
своей мудрости, и их сердца были наполнены злыми желаниями против них,
хотя Хун-Ахпу и Шбаланке не обидели их никаким образом. Эти два (последних) ничего не делали в продолжение всего дня,
кроме того что стреляли из выдувной трубки; их не любили ни их бабушка,
ни Хун-Бац и Хун-Чоуэн. Им не давали ничего есть; только тогда, когда
еда была закончена и кончали есть Хун-Бац и Хун-Чоуэн, тогда приходили
поесть младшие (братья). Но они не оскорблялись за это и не приходили в
гнев, а переносили все терпеливо, потому что они сознавали свое
положение и понимали все совершенно ясно. Они приносили с собой птиц
день за днем, когда приходили, а Хун-Бац и Хун-Чоуэн ели их, не уделяя
никакой доли ни одному из них, ни Хун-Ахпу, ни Шбаланке. Единственно, чем занимались Хун-Бац и Хун-Чоуэн, - это игрой на флейте и пением.
И вот однажды, когда Хун-Ахпу и Шбаланке пришли, не принеся на этот
раз с собой ни одной птицы, то их бабушка разозлилась, когда вошли они
в дом. - Почему на этот раз не принесли вы птицей - спросила она Хун-Ахпу и Шбаланке.
А они ответили:
- Вот что случилось, бабушка. Птицы наши запутались на вершине
дерева, а мы не смогли взобраться и достать их, дорогая бабушка. Если
наши старшие братья так желают, то пусть пойдут вместе с нами и спустят
птиц вниз, - сказали они. - Хорошо, - отвечали старшие братья, - на заре мы пойдем с вами.
(И когда они это говорили), они шли к своей погибели. Слепотой были поражены они оба, на свою погибель, Хун-Бац и Хун-Чоуэн.
- Мы хотим лишь изменить их природу, их жирную внешность, так,
чтобы осуществилось бы наше слово и предсказание, за все страдания и
мучения, которые они причинили нам. Они желали, чтобы мы умерли, чтобы
мы были уничтожены, мы, их младшие братья. В своих сердцах они
действительно считают, что мы созданы быть их служителями. Из-за этих
причин мы должны одолеть их и дать им урок. - Так говорили друг другу
(Хун-Ахну и Шбаланке). Тогда они направились к подножью дерева, называвшегося канте. Их
сопровождали два их старших брата, когда они отправились в путь. Тут
они начали охотиться своими выдувными трубками. Невозможно было
сосчитать птиц, щебетавших на дереве, и их старшие братья удивлялись,
видя так много птиц. (Застреленных) птиц было много, но ни одна не
упала к подножью дерева. - Наши птицы не падают на землю. Идите и доставьте их вниз, - сказали (Хун-Ахпу и Шбаланке) своим старшим братьям.
- Хорошо, - ответили (последние).
И тогда они тотчас вскарабкались на дерево, но дерево начало
становиться все выше и выше, и ствол его увеличился. Тогда Хун-Бац и
Хун-Чоуан захотели спуститься вниз, но не могли они уже больше
спуститься с вершины дерева. И тогда сказали они с вершины дерева:
- Что случилось с нами, о наши братья, О мы несчастные! Это дерево
устрашает нас только при взгляде на него. О наши братья! - воскликнули
они с вершины дерева. А Хун-Ахпу и Шбаланке тогда ответили:
- Распустите ваши набедренные повязки, крепко привяжите их под
вашим животом, оставив висящими длинные концы, и потяните их снизу.
Таким образом вы легко сможете сойти вниз. - Так сказали им младшие
братья. - Да будет так! - ответили они, оттягивая концы своих поясов назад.
Но в то же мгновение эти концы превратились в хвосты, а они сами
стали обезьянами. Тогда они начали скакать по ветвям деревьев, среди
деревьев больших и малых гор, а затем они исчезли в лесу, все время
гримасничая, крича и качаясь на ветвях деревьев. Таким способом Хун-Бац и Хун-Чоуэн были побеждены Хун-Ахпу и
Шбаланке; и только из-за своего чародейства могли они совершить это. После этого они возвратились в свой дом, и когда они пришли, они сказали своей бабушке и своей матери:
- Что это могло быть, о наша бабушка, что случилось с нашими
старшими братьями, потому что их лица стали грубыми, а они сами
неожиданно превратились в зверей? - Так говорили они. - Если вы чем-нибудь повредили вашим старшим братьям, вы огорчили
меня, вы наполнили меня печалью. Не делайте подобных вещей вашим
братьям, о (дети) мои, - сказала старица Хун-Ахпу и Шбаланке. А они ответили своей бабушке:
- Не огорчайся, о наша бабушка. Ты увидишь снова лица наших
братьев. Они возвратятся, но это будет трудное испытание для тебя,
бабушка. Будь осторожна и не смейся при (взгляде) на них. А теперь
давайте испытаем их судьбу, - сказали они. Немедленно (братья) начали играть на своих флейтах, наигрывая
(песню) "Хун-Ахпу-Кой". Затем они пели, играя на флейте и барабане,
схватив свои флейты и барабан. После они уселись рядом со своей бабкой
и продолжали играть на флейте; они звали (назад) своих братьев музыкой
и песней, произнося нараспев песню, называвшуюся "Хун-Ахпу-Кой". Наконец, появились Хун-Бац и Хун-Чоуэн и, подходя, начали
танцевать; но когда старица взглянула и увидела их безобразные лица, то
она стала смеяться. Старица не смогла удержать своего смеха, и они
сразу удалились, так что не было больше видно их лиц. - Ну, вот и все, бабушка! Они ушли в лес. Что ты сделала, наша
прародительница? Мы можем сделать эту попытку только четыре раза, и
осталось лишь три. Мы попытаемся снова позвать их (сюда) с помощью игры
на флейте и песни, но ты постарайся удержать свой смех. Пусть еще раз
начнется испытание! - сказали снова Хун-Ахпу и Шбаланке. И тотчас начали они снова дуть во флейты, и снова (Хун-Бац и
Хун-Чоуэн) возвратились; танцуя, они дошли до середины двора дома. Они
гримасничали, возбуждая в их бабке такую веселость, что, наконец, она
разразилась громким смехом. Они, действительно, были очень забавны с их
обезьяньими лицами, их широкими животами, их узкими хвостами, судорожно
двигавшимися, чтобы выразить их чувства. Все это заставляло старицу
смеяться. Тогда снова (старшие братья) ушли назад в горы. И сказали Хун-Ахпу и Шбаланке:
- А теперь что мы будем делать, о бабушка? Попытаемся еще раз. Это (уже) третий!
Они снова заиграли на флейте, и те (обезьяны) возвратились, танцуя.
Теперь старица смогла удержать свой смех. Тогда они вскарабкались на
(главную балку) - самое теплое место в доме; их глаза светились красным
светом, они отворачивали прочь свои лица с широкими кривыми ртами и
втянутыми губами. Они были очень взволнованы и пугали друг друга
гримасами, которые они делали. И когда старица увидела все это, она разразилась бурным хохотом.
И они опять не увидели лиц (старших братьев) из-за смеха старой
женщины. - Только еще раз мы позовем их, бабушка, и они придут в четвертый раз, - (сказали юноши).
Они начали снова играть на флейте, но (их братья) не возвратились в
четвертый раз; наоборот, они убежали в лес так быстро, как только
могли. И они (юноши) сказали своей бабушке. "Мы сделали все, что было
возможно, о бабушка, они пришли один раз, затем мы пытались еще позвать
их снова. Но не печалься! Вот мы здесь, мы твои внуки; ты должна
смотреть на нас, о наша мать! О наша бабушка, (мы здесь), чтобы
напоминать тебе о наших старших братьях, тех, кого называли и кто имел
имена Хун-Баца и Хун-Чоуэна, - сказали Хун-Ахпу и Шбаланке. (Хун-Баца и Хун-Чоуана) призывали игроки на флейте и певцы и
древние времена. Художники и мастера резьбы по камню также призывали их
в прошедшие дни. Но они были превращены в животных и стали обезьянами,
потому что они были высокомерными и оскорбляли своих младших братьев. Таким путем были опозорены их души; такова была их потеря; таким
путем Хун-Бац и Хун-Чоуэн были побеждены и превращены в животных. Они
постоянно находились в своем доме, они были музыкантами и певцами и
сотворили многое поистине великое, когда жили со своей бабкой и своей
матерью.
Глава 6
Т
огда (Хун-Ахпу и Шбаланке) начали работать,
чтобы их бабушка и их мать думали бы о них хорошо. Первое дело, которое
они сделали, было кукурузное поле. - Мы идем засеять поле, о наша бабушка и мама, - сказали они. -
Не печалься, мы здесь, мы, твои внуки; мы займем место наших старших
братьев, - сказали Хун-Ахпу и Шбаланке. Без промедления они взяли свои топоры, свои мотыги и свои большие
деревянные копательные палки и отправились в путь, неся каждый на плече
свою выдувную трубку. Когда они выходили из дома, они попросили свою
бабушку принести им еды. - Приди точно в полдень и принеси нашу пищу, бабушка, - сказали они.
- Хорошо, внуки мои, - ответила им их бабушка.
Скоро они пришли туда, где хотели устроить кукурузное поле. И когда
они просто воткнули мотыгу в землю, она начала обрабатывать землю; она
совершала всю большую работу одна. Таким же образом (братья) вонзали топор в стволы деревьев и
ветви, и мгновенно они падали, и все деревья и лианы оказывались
лежащими на земле. Деревья падали быстро, от одного удара топора, и
образовалась большая поляна. И мотыга также сделала большое дело. Нельзя было сосчитать,
сколько сорных трав и колючих растений было уничтожено одним ударом
мотыги. Невозможно было и перечислить, что было вырыто и расчищено,
сколько было срезано всех больших и малых деревьев. Затем (Хун-Ахпу и Шбаланке) приказали птице, называемой Шмукур,
горлинке, подняться и усесться на вершине высокого дерева, и Хун-Ахпу и
Шбаланке сказали ей: "Сторожи, когда наша бабушка придет с едой для
нас, и как только она пойдет, начинай сразу ворковать, а мы схватим
мотыгу и топор". - Хорошо! - ответила горлинка. А они хотели стрелять из своих
выдувных трубок; заниматься в действительности устройством кукурузного
поля им вовсе не хотелось. Немного позже горлинка, как ей было приказано, заворковала, и
(братья) быстро побежали и схватили один - мотыгу, а другой - топор.
Они накрыли свои головы; один из них намеренно загрязнил свои руки
землей и тем же самым образом вымазал свое лицо, чтобы выглядеть, как
настоящий земледелец, а другой нарочно набросал деревянных щепок на
голову, как будто бы он в действительности срубал деревья. Так их и увидела их бабка. Они сразу же поели, хотя в
действительности они не работали в поле и получили пищу, не заслужив
ее. Через некоторое время они вернулись домой. - Мы поистине очень устали, бабушка, - сказали они,
возвратившись, и протянули свои руки и ноги перед ее глазами, но без
всяких оснований. (Братья) возвратились на следующий день и, придя на ноле,
увидели, что все деревья и лианы снова полностью стоят на своих местах,
а колючие растения и сорные травы снова перепутались. (Вот что увидели
Хун-Ахпу и Шбаланке), когда пришли. - Кто это сыграл с нами такую шутку? - сказали они.
А совершили это все животные, большие и малые; они сделали это:
пума, ягуар, олень, кролик, лисица, койот, дикий кабан, коати, малые
птицы и большие птицы - они, вот кто, совершили все это, и за одну
только ночь. И вот (Хун-Ахпу и Шбаланке) начали снова приготовлять поле для
кукурузы и почву и срубать деревья. Они советовались друг с другом, в
то время как рубка деревьев и расчистка кустарника шла сама собой. - Теперь мы прежде всего будем сторожить наше поле, - сказали они
друг другу, когда советовались, - может быть, мы сможем захватить тех,
кто придет сюда творить все эти разрушения. - Потом они возвратились
домой. - Кто же видел что-нибудь подобное, бабушка? Они зло подшутили
над нами. Наше поле, обработанное нами, они превратили в кубок земли,
покрытый густыми зарослями и толстыми деревьями. Вот что мы нашли,
когда пришла туда немного раньше, бабушка, - сказали они ей и своей
матери. - Но мы возвратимся туда и будем сторожить всю ночь, потому что
несправедливо, что они совершают против нас такие вещи, - добавили
(братья). Затем они вооружились и снова возвратились на свое поле, к
срубленным деревьям, и втихомолку спрятались там, прикрытые темнотой. Тогда все животные собрались снова, пришли представители каждого
рода, все большие и малые животные собрались вместе. Сердце ночи было
спокойно, когда они пришли, все говоря между собой, и вот каковы были
их слова: "Поднимитесь, деревья! Поднимитесь, лианы". Так говорили они,
подходя и собираясь под деревьями и лианами. Наконец, они приблизились
и появились перед глазами (Хун-Ахпу и Шбаланке). Пума и ягуар были первыми, и (Хун-Ахпу и Шбаланке) жаждали
схватить их, но (животные) не дались. Затем приблизились олень и
кролик, но единственные части их, которые (братья) могли схватить, были
их хвосты, их-то они и вырвали. Хвост оленя (и хвост кролика) остались
в их руках, и поэтому с тех пор у оленя и кролика такие короткие
хвосты.
Ни лисица, ни койот, ни дикий кабан, ни коати не попали в их руки.
Все животные прошли перед Хук-Ахпу и Шбаланке, и сердца (братьев) были
полны гнева из-за того, что не смогли поймать их. Но, наконец, появился еще один зверь, отставший от других, и
прибежал он, шмыгая то в одну, то в другую сторону. Они мгновенно
преградили ему путь и, накинув на него ткань, схватили; это оказалась
мышь. Поймав ее, они повернули ей голову назад и попытались задушить
ее. Они опалили ей хвост на огне, и с тех пор хвост у мыши, ее хвост
всегда безволосый. И глаза у нее всегда (выпучены), потому что юноши,
Хун-Ахпу и Шбаланке, пытались ее задушить. Мышь сказала: "Я не должна умереть от ваших рук. И не ваше это дело - возделывать кукурузные посевы".
- Что ты там такое рассказываешь теперь нами - спросили юноши мышь.
- Освободите меня немножко, потому что у меня внутри есть кое-что,
что желаю сказать вам, и я скажу вам это немедленно, но сперва дайте
мне что-нибудь поесть, - промолвила мышь. - Мы дадим тебе пищу потом, - ответили (братья), - сперва скажи!
- Хорошо! (Узнайте же) тогда, что собственность ваших родителей -
Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу, как назывались они, тех, кто умерли в
Шибальбе, - принадлежащие им вещи для игры в мяч сохранились и висят
под крышей дома: их кольца, перчатки и каучуковый мяч. Тем не менее
ваша бабушка не хотела показывать их вам, потому что (эти вещи) были
причиной, из-за которой умерли ваши родители. - Ты уверена в этом? - спросили юноши мышь. А сердца их были
очень счастливы, услышав о каучуковом мяче. И так как мышь им все
теперь рассказала, то они показали ей, что будет ее пищей. - Вот что будет твоей пищей: кукурузные зерна, белый перец, бобы,
паташте и какао, - все это принадлежит тебе, и если что-либо будет
запасено и позабыто, это также будет твоим. Ешь это! - так было сказано
мыши Хун-Ахпу и Шбаланке. - Хорошо, о юноши, - ответила она, - но что будет сказано вашей бабушке, если она увидит меня?
- Не беспокойся, потому что мы здесь и мы подумаем, мы найдем, что
сказать нашей бабушке. Идем же! Мы быстро посадим тебя в этом углу
дома, а ты сразу же поднимайся туда, где висят эти вещи. Мы же
посмотрим на жерди крыши и уделим внимание нашей пище, - сказали они
мыши. И условившись таким образом, после разговора друг с другом в
течение ночи, Хун-Ахпу и Шбаланке прибыли (домой) точно к полуденному
часу. Когда они пришли, то принесли с собой мышь, но никому не показали
ее. Один из них прямо прошел в дом, а другой подошел к кровле и там
мышь быстро вскарабкалась наверх. Тотчас же они попросили у своей бабушки свой обед: "Прежде всего
приготовь нам в чаше еду, мы хотим перцовой подливки, бабушка", -
сказали они. И тотчас же в чаше была приготовлена для них пища, и
горшок с похлебкой был поставлен перед ними. Но все это было только для того, чтобы обмануть их бабушку и их мать. Осушив кувшин с водой, они сказали:
Мы поистине умираем от жажды; пойди и принеси нам пить, - сказали они своей бабушке.
- Хорошо! - сказала она и вышла. Тогда (братья) начали есть, но в
действительности они вовсе не были голодны; то, что они делали, была
лишь хитрость. Они видели при помощи их перцовой подливки, как мышь
быстро побежала к каучуковому мячу, подвешенному к стропилам крыши
дома. Видя это в их перцовой подливке, они послали к реке комара с
жалом, насекомое, называемое шан, которое подобно москиту, и оно пришло
туда и пробуравило бок у кувшина для воды, (который унесла) их бабушка.
И хотя она пыталась остановить вытекавшую воду, она никак не могла
заделать дыру в кувшине. - Что там случилось с нашей бабушкой? Иди поскорее к реке, наши
рты сухи от жажды, мы умираем от жажды, - сказали они своей матери и
послали ее (принести воду). Немедленно мышь перегрызла (веревку,
державшую) мяч, и он упал со стропил дома вместе с кольцами, перчатками
и кожаными щитками. (Юноши) схватили их и, выйдя из дома, спрятали на
дороге, ведущей к площадке для игры в мяч. После этого они пошли на берег реки и присоединились к своей
бабушке и своей матери, которые усердно старались заделать дыру в
кувшине для воды. Тут прибыли они со своими выдувными трубками и,
подойдя к реке, сказали: - Что же вы делаете? Мы устали (от ожидания) и пришли сюда, - промолвили они.
- Посмотрите на дыру в моем кувшине, которую я не могу заткнуть, -
сказала бабушка. Но они тотчас же заделали ее и вместе возвратились
домой, идя перед своей бабушкой. Таким образом был обнаружен каучуковый мяч.
Глава 7
О
брадованные юноши возвратились на площадку для
игры в мяч; они принялись за игру и играли там долгое время одни. Они
расчистили площадку, где играли их родители. А владыки Шибальбы услышали их и сказали: "Кто это те, что снова
начинают играть над нашими головами и тревожат нас производимым ими
шумом? Может быть, не умерли Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу, желавшие
возвысить себя перед нами? Идите и сразу же призовите их сюда!". Так сказали Хун-Каме, Вукуб-Каме и другие владыки. Они тотчас же
призвали своих вестников и сказали им: "Отправляйтесь туда и скажите
им, когда вы окажетесь там: "Пусть они придут", - сказали владыки, - мы
желаем играть в мяч с ними здесь, через семь дней после сегодняшнего мы
желаем играть; так скажите им, когда вы придете (туда)". Так сказали
владыки. Таково было (приказание), которое они отдали вестникам. И они пошли туда по широкой дороге, (проложенной) юношами; она вела прямо к их дому.
Идя по ней, посланцы появились прямо перед бабушкой (и матерью
юношей). Они были заняты едою, когда прибыли посланцы из Шибальбы. - Скажи им, чтобы они пришли, без обмана, так приказали владыки,
- сказали вестники Шибальбы. И посланцы Шибальбы указали точный день
(прибытия): "В течение семи дней (владыки) будут ожидать их", - сказали
они Шмукане. - Хорошо, посланцы, они придут, как было приказано, - ответила старица. И посланцы отправились в обратный путь.
И тогда сердце старицы исполнилось беспокойства: "Кого же я пошлю
позвать моих внуков? Разве не тем же самым образом явились в прошлый
раз посланцы Шибальбы, когда они увели родителей (юношей)", - говорила
старица и горько плакала, печальная и одинокая в своем доме. И вдруг с ее одежды упала вошь. Она схватила ее и положила на ладонь своей руки. Вошь начала двигаться и быстро поползла.
- Доченька моя, не хочешь ли ты, чтобы я послала тебя позвать моих
внучат с площадки для игры в мяч, - сказала она вши. - "Исполнители
приказаний, посланцы (Шибальбы) пришли к вашей бабушке и сказали ей:
"ты должна позаботиться, чтобы они пришли бы в течение семи дней, пусть
придут они", - вот что сказали посланцы Шибальбы. Это велела мне
передать ваша бабушка", - так приказала она вши. Вошь, послушная приказанию, отправилась тотчас же в путь. На дороге ей повстречался сидевший юноша по имени Тамасул, жаба.
- Куда это ты идешь? - спросила жаба вошь.
- Я несу в своем (животе) послание, я отправилась искать юношей, - отвечала вошь Тамасулу.
- Хорошо, но я вижу, что ты двигаешься недостаточно быстро, -
возразила жаба вши, - ты не хочешь, чтобы я проглотила бы тебя? Ты
увидишь, как я побегу, и таким образом мы быстро прибудем. - Прекрасно! - ответила вошь жабе. Тотчас же жаба проглотила ее.
И жаба путешествовала долгое время, но шла она без всякой спешки. Затем
она встретила большую змею по имени Сакикас. - Куда это ты идешь, юный Тамасул? - спросила Сакикас жабу.
- Я иду, как посланец, у меня в животе послание, - отвечала жаба змее.
- Я вижу, что ты не можешь двигаться быстро. Может быть, я, я прибуду быстрее, - сказала змея жабе.
- Иди-ка сюда! - прибавила она.
И тотчас же Сакикас в свою очередь проглотила жабу. И с тех пор только это является пищей змей, которые и теперь глотают жаб.
Змея быстро отправилась вперед, но встретила (сокола) Вака, большую
птицу. Сокол в свою очередь мгновенно проглотил змею. Вскоре после
этого он появился на стене площадки для игры в мяч. С этого времени вот
что стало пищей соколов, пожирающих в горах змей. Прилетев, сокол уселся на карниз стены здания, в котором
забавлялись, играя в мяч, Хун-Ахпу и Шбаланке. Усевшись, сокол начал
кричать: Вак-ко! Вак-ко! - что обозначало: "Вак здесь! Вак здесь!". - Кто это там кричит? Давайте-ка сюда наши выдувные трубки! -
воскликнули (юноши). Они выстрелили в сокола и попали шариком из
выдувной трубки в зрачок глаза. (Сокол) кругами спустился на землю. Они
подбежали, быстро схватили его и спросили: "Что ты пришел сюда
делать?". Так спросили они сокола. - Я принес в своем животе послание, - отвечал сокол, - сперва излечите мой глаз, а потом я вам расскажу.
- Прекрасно! - сказали (юноши) и, взяв кусочек от каучукового мяча,
с помощью которого они играли, они приложили его к лицу сокола.
"Лоцкикв" назвали они (это средство), и мгновенно он выздоровел, сразу
же глаз сокола был исцелен полностью. - Говори теперь! - сказали они соколу. И он немедленно изрыгнул большую змею.
- Говори, ты! - сказали они змее.
- Хорошо! - сказала змея и в свою очередь изрыгнула жабу.
- Где же послание, что ты принесла? Говори! - приказали (юноши) жабе.
- Здесь, в моем животе находится послание, - отвечала жаба.
И немедленно она попыталась, но не могла ничего изрыгнуть; рот ее
был наполнен слюной, но ничего из (ее рта) не вышло. Тогда юноши
захотели её побить. - Ты обманщица! - сказали они.
Они ударили ее ногою в крестец, и кости ее бедер поднялись вверх.
Она попыталась снова, но из ее рта снова потекла только лишь слюна.
Тогда юноши открыли руками рот жабы и, когда он открылся, заглянули
внутрь его. Вошь застряла в зубах жабы; она осталась в ее рту и не была
проглочена, а только казалась проглоченной. Так была искалечена жаба, и
пища, предназначенная ей, не известна. Она не может бегать и стала (с
тех пор) пищей змей. - Говори, - приказали они вши, и тогда она передала свое
послание. "Ваша бабка сказала мне, о юноши, - иди, позови их сюда;
прибыли исполнители приказаний, посланцы Хун-Каме и Вукуба-Каме пришли
сказать им, чтобы они отправились бы в Шибальбу. (Посланцы) говорили:
они должны явиться туда в течение семи дней, чтобы играть в мяч с нами;
они также должны принести свои принадлежности для игры: мяч, кольца,
перчатки и кожаные наколенники, чтобы могли забавляться здесь! -
сказали владыки. Они (посланцы) действительно приходили, - сказала ваша
бабушка. Вот почему я нахожусь здесь. Поистине, ваша бабушка сказала
это, и она плачет и скорбит, по этой причине я и пришла (сюда)". - Неужели это правда, - спросили юноши друг у друга, когда они
услышали это. Быстро они побежали домой и добрались к своей бабушке, но
они пришли только, чтобы попрощаться с ней. - Мы должны отправиться в путь, бабушка, мы пришли только
попрощаться с тобой. Но мы оставляем здесь знак о нашей судьбе: каждый
из нас посадит по тростнику; в середине дома мы посадим его; если он
засохнет, то это будет знаком нашей смерти. "Они мертвы!" - скажешь ты,
если он начнет засыхать. Но если он начнет пускать свежие ростки снова,
- "они живы!" - скажешь ты, о наша бабушка. И ты, мама, не плачь,
потому что мы оставляем знак о нашей судьбе. - Так говорили они
(бабушке и матери). И перед отправлением Хун-Ахпу посадил один (тростник), а Шбаланке
посадил другой; они посадили их в доме, а не в поле; они посадили их не
во влажную почву, а в сухую землю; они посадили (тростники) в середине
их дома и затем оставили их.
Глава 8
П
осле этого (братья) отправились в путь, неся
каждый свою выдувную трубку, и стали спускаться к Шибальбе. Они быстро
сошли вниз по ступеням и пересекли несколько различных потоков и
ущелий. Они прошли среди неких птиц, и эти птицы назывались Молай. Затем они перешли через реку гноя и через реку крови, где они
должны были быть уничтожены - так думали люди Шибальбы, - но они не
коснулись ее своими ногами; вместо этого они пересекли ее на своих
выдувных трубках. Они вышли оттуда и пришли к перекрестку четырех дорог. Они
прекрасно знали, какие дороги (ведут) к Шибальбе: черная дорога, белая
дорога, красная дорога и зеленая дорога. Там же они призвали к себе
насекомое, москита по имени Шан. Он должен был идти и собрать те
сведения, которых они хотели. - Ужаль их, одного за другим; сперва ужаль сидящего на первом
месте, затем ужаль всех их, так как это будет твоим уделом: сосать
кровь людей на дорогах, - так было приказано москиту. - Прекрасно! - ответил москит.
И немедленно он полетел по черной дороге и наткнулся прямо на
вырезанных из дерева людей, сидевших первыми и покрытых украшениями. Он
ужалил первого, но он не сказал ничего, он ужалил второго, сидевшего,
но он также ничего не сказал. После этого он ужалил третьего, а сидевший третьим был Хун-Каме.
- Ой! - воскликнул он, когда его ужалили. - Ох! - сказал Хун-Каме.
- Что это, Хун-Камер Кто это тебя ужалил? Не знаешь ли ты, кто тебя ужалил? Ох! - воскликнул четвертый из сидевших (владык).
- В чем дело, Вукуб-Каме? Что тебя ужалило? - спросил в свою очередь пятый из сидевших.
- Ох! Ой! - воскликнул затем Шикирипат. И Вукуб-Каме спросил его:
- Что ужалило тебя?
И когда был укушен сидевший на шестом месте, он закричал: "Ой!".
- Что это, Кучумакик? - спросил Шикирипат. - Что тебя (ужалило)?
А когда был ужален седьмой сидевший, он воскликнул: "Ой!".
- В чем дело, Ах-Альпух? - спросил Кучумакик. - Что тебя ужалило?
И когда был ужален восьмой из сидевших, он воскликнул: "Ой!".
- В чем дело, Ах-Алькана? - спросил Ах-Альпух. - Что ужалило тебя?
И когда был ужален девятый из сидевших, он воскликнул: "Ой!".
- Что это, Чаииабак? - спросил Ах-Алькана. - Что тебя ужалило? -
И когда десятый из сидящих был ужален, он воскликнул: "Ой!".
- В чем дело, Чамиахолом? - спросил Чамиабак. - Что тебя ужалило?
И когда одиннадцатый из сидящих был ужален, он воскликнул: "Ой!".
- Что случилось? - спросил Чамиахолом. - Что укусило тебя?
И когда двенадцатый из сидевших был ужален, он воскликнул: "Увы!".
- Что это, Патан? - спросили они. - Что тебя укусило?
И тринадцатый из сидевших воскликнул: "Увы!" - почувствовав, что он ужален.
- В чем дело, Кикшик? - спросил Патан. - Что тебя укусило?
И в этот момент четырнадцатый из сидевших воскликнул, (почувствовав), что он ужален: "Увы!".
- Что укусило тебя, Кикришкак? - спросил Кикре.
Таким образом, они назвали свои имена, когда они все говорили их
один другому. Так они выявили себя, говоря свои имена, называя каждого
из владык, одного за другим. И этим способом каждый из сидевших на
своем месте сказал имя своего соседа. Ни одно из этих имен не было упущено. Все сказали свои имена,
когда Хун-Ахпу вырвал волосок со своей ноги, ужаливший их всех. Потому
что в действительности не москит жалил их; он отправился, чтобы
подслушать для Хун-Ахпу и Шбаланке имена всех их. (Юноши) же, продолжая свой путь, прибыли, наконец, туда, где находились обитатели Шибальбы.
- Приветствуйте владыку, того, кто сидит там! - было сказано им, чтобы обмануть их.
- Это не владыка. Это не более, чем вырезанное из дерева чучело, -
сказали они и подошли ближе. И немедленно (юноши) начали почтительно
приветствовать их: - Привет тебе, Хун-Каме! Привет тебе, Вукуб-Каме!
Привет тебе, Шикирипат! Привет тебе, Кучумакик! Привет тебе, Ах-Альпух!
Привет тебе, Ах-Алькана! Привет тебе, Чамиабак! Привет тебе,
Чамиахолом! Привет тебе, Кикшик! Привет тебе, Патан! Привет тебе,
Кикре! Привет тебе, Кикришкак! - говорили они, проходя перед ними. И
смотря в их лица, они говорили имена всех, не упустив ни
одного-единственного имени из них. А как желали бы владыки (Шибальбы), чтобы их имена не были раскрыты.
- Садитесь здесь! - сказали они, надеясь, что (братья) сядут на (указанное им) сиденье. Но те не захотели.
- Это не сиденье для нас; это всего лишь раскаленный камень, -
сказали Хун-Ахпу и Шбаланке, и (владыки Шибальбы) не могли обмануть их.
- Прекрасно, тогда идите в этот дом, - сказали (владыки).
И они отправились и вошли в "Дом мрака", но и там они не были побеждены.
Глава 9
Э
то было первым местом испытаний в Шибальбе.
Владыки Шибальбы думали, что когда (юноши) вошли туда, это должно было
стать началом их поражения. После того как (юноши) вошли в "Дом мрака",
им были немедленно принесены зажженные лучины из смолистой сосны, и
посланцы Хун-Каме взяли (с собой) по сигаре для каждого из них. - Вот сосновые лучины для вас, - говорит владыка - вы должны
прийти с ними на заре завтрашнего дня, вместе с сигарами; вы должны
прийти и возвратить их назад целыми, - говорит владыка! - Так сказали
посланные, когда они пришли. - Хорошо! - ответили (юноши).
Но в действительности они не жгли сосновую лучину; вместо этого они
поместили на конец их что-то красное: несколько перьев из хвоста
красного попугая, а ночная стража приняла их за зажженные сосновые
лучины. К концам же сигар они прикрепили огненных червей. Всю ночь (каждый из обитателей Шибальбы) думал, что (братья)
побеждены. "Ха, мы победили их!" - говорила ночная стража. Но сосновые
лучины совершенно не были обугленными и выглядели по-прежнему, а сигары
не были искурены, и вид их был такой же, как прежде. Они отправились сообщить (происшедшее) владыкам.
- Что это за люди? Откуда они пришли? Кто зачал их? Кто родил их?
Поистине, это заставляет загореться наши сердца, потому что нехорошо
для нас то, что они делают. Странны их лица и странно их поведение, -
говорили они друг другу. И вскоре все владыки призвали (юношей) к себе.
- Ну, давайте же поиграем в мяч, юноши! - сказали они И в это же самое время они были спрошены Хун-Каме и Вукубом-Каме:
- Откуда же вы оба пришли? Расскажите-ка нам, о юноши! - сказали им владыки Шибальбы.
- Кто знает, откуда мы пришли! Мы не знаем, - ответили они и не сказали больше ничего.
- Прекрасно. Давайте же играть в мяч, юноши, - сказали им обитатели Шибальбы.
- Хорошо, - ответили они.
- Давайте-ка используем вот этот наш мяч, - сказали обитатели Шибальбы.
- Никоим образом. Вы будете пользоваться не этим, а нашим, - отвечали юноши.
- Нет, мы не хотим использовать никакого, кроме нашего, - настаивали обитатели Шибальбы.
- Прекрасно, - сказали юноши.
- Давайте тогда бросим жребий на червяка чиль, - сказали обитатели Шибальбы.
- Нет, вместо этого пусть заговорит голова пумы, - сказали юноши.
- Нет, так не пойдет! - закричали обитатели Шибальбы.
- Хорошо, - сказал Хун-Ахпу.
Тогда владыки Шибальбы схватили мяч, они бросили его прямо на
кольцо Хун-Ахпу. Немедленно, в то время как обитатели Шибальбы схватили
ручку кремневого ножа, мяч отскочил и запрыгал по полу площадки для
игры в мяч. - Что это такое? - воскликнули Хун-Ахпу и Шбаланке. - Вы желаете
убить нас? Может быть, это не вы посылали за нами? И (к нам) приходили
не ваши собственные посланцы? Поистине, мы достойны сожаления! Мы
сейчас же оставим вас, - сказали им юноши. А это было именно то, чего желали обитатели Шибальбы: чтобы с
ними случилось что-нибудь, чтобы они немедленно умерли бы прямо здесь,
на дворе для игры в мяч, и чтобы таким образом они были побеждены. Но
этого не случилось, а побеждены были юношами обитатели Шибальбы. - Не уходите, о юноши, давайте поиграем в мяч, мы будем употреблять теперь только ваш мяч, - сказали они юношам.
- Прекрасно! - ответили (юноши), и затем они прогнали свой мяч через (кольцо обитателей Шибальбы), и этим игра была кончена.
И оскорбленные своим поражением обитатели Шибальбы немедленно
сказали: "Что же мы будем делать, чтобы победить их? Надо покончить с
ними!". И, обратясь к юношам, они сказали им: - Подите, соберите и принесите нам завтра рано утром четыре сосуда, наполненных цветами, - так сказали обитатели Шибальбы.
- Прекрасно! А какой род цветов? - спросили юноши обитателей Шибальбы.
- Букет красного мучита, букет белого мучита, букет желтого мучита и букет каринимака, - сказали обитатели Шибальбы.
- Хорошо! - ответили юноши.
(Этим кончился разговор); сильными и уверенными были слова юношей.
Но когда они отдавались нависшей над ними опасности, сердца юношей были
спокойны. Владыки Шибальбы были счастливы, думая, что они уже нанесли им поражение.
- Это хорошо мы сделали! Прежде всего, они должны собрать (цветы),
- говорили обитатели Шибальбы, - но куда же они пойдут, чтобы получить
эти цветы? - спрашивали они в своем сердце. - Вы, конечно, дадите нам наши цветы завтра, ранним утром, идите
тогда срезать их, - сказали обитатели Шибальбы юношам Хун-Ахпу и
Шбаланке. - Хорошо! - ответили они, - на заре мы снова померимся с вами силами, - сказали они, расставаясь.
И вот после этого юноши вошли в "Дом ножей", второе место испытаний
в Шибальбе. (Владыки) желали, чтобы они были изрезаны в куски ножами и
были быстро убиты, - так задумали они. Вот, чего желали они в своих
сердцах. Но (юноши) не умерли. Они сразу же заговорили с ножами и сказали
им: "Вам будет принадлежать мясо всех животных", - сказали они ножам. И
они больше не двигались; все ножи были спокойны. Так (юноши) провели ночь в "Доме ножей" и, призвав всех муравьев, они сказали им:
- Идите, муравьи-резчики, идите, муравьи с высокими ногами, все вы
приходите сюда. Идите же сразу, идите и принесите все виды цветов,
которые мы должны собрать для владык. - Хорошо! - сказали они, и все муравьи направились в путь, чтобы принести цветы из садов Хун-Каме и Вукуба-Каме.
Но (владыки) заранее предусмотрительно предостерегли стражу цветов в Шибальбе:
- О почтенные (стражи), будьте внимательны к нашим цветам, не
допускайте, чтобы они были украдены. Правда, юноши уже в нашей власти,
а кто же другой может прийти, чтобы посмотреть и срезать цветы? Это,
конечно, невозможно! Но все же сторожите (их) всю ночь! - Хорошо! - ответили они.
Но стражи садов не заметили ничего. Понапрасну они кричали посреди
ветвей деревьев в саду, повинуясь приказанию. Они были там всю ночь,
повторяя одни и те же свои крики и песни. - Шпурпувек! Шпурпувек! - кричал один, начиная свою песню.
- Пугуйю! Пугуйю! - отвечал другой, когда он хотел петь.
(Пугуйю) - ночными ласточками назывались оба стража садов, садов
Хун-Каме и Вукуба-Каме. Но они даже не заметили муравьев, похищавших
то, что они охраняли. (Муравьи) полчищами сновали друг за другом,
двигаясь туда и сюда и срезая цветы. Они поднимались по деревьям, чтобы
срезать цветы, а цветы падали на землю у подножья деревьев и
благоухали. А стражи между тем продолжали прилежно кричать, и они не
чувствовали, как зубы (муравьев) отгрызают у них хвосты, отгрызают их
крылья. И муравьи тащили, таким образом, цветы, которые они срезали, и, собирая их с земли, они уносили их в своих зубах.
Быстро наполнили они четыре тыквенных сосуда цветами, влажными (от
росы); уже занималась заря. И вот пришли вестники, чтобы вести
(братьев). "Скажи им, чтобы они пришли, - сказал владыка, - и принесли
сюда сразу же то, что они срезали", - так было сказано юношам. - Прекрасно, - ответили они.
И юноши отправились, неся цветы в четырех тыквенных сосудах.
А когда они пр
